27 мая в Тверском суде Москвы под председательством судьи Елены Ермаковой, с участием прокурора Сергуняевой Л.А., продолжилось слушание уголовного дела в отношении подполковника МВД Алексея Монина. В ходе данного судебного заседания он был допрошен.
Стоит особо отметить, прозвучавшие из уст экс-следователя предположения, что к краже документов из уголовного дела №169038 могли иметь отношение высокопоставленные руководители СК МВД. Также обращают на себя утверждения Алексея Монина, которые по сути отражают реальное отношение сотрудников МВД к вещдокам: «Изъятое имущество – тайна следствия, есть такое понятие…» и еще одно утверждение: «Приказ может быть и был издан, но его исполнение не требовали! Я не обязан, как следователь, кого-либо оповещать о своих следственных действиях, о тех вещественных доказательствах, которые у меня находятся . Так , в общем то, было тогда , так и сейчас».
А теперь рассказ о том, как прошло очередное судебное заседание по делу Алексея Монина
Свое выступление Монин начал с того, что он до настоящего времени не признает себя виновным в инкриминируемом ему преступлении, предусмотренном п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ.
Монин показал, что он в период с 2007 по 2011 он состоял в должности следователя по особо важным делам СК при МВД РФ в отделе высоких технологий, и его непосредственным начальником был начальник отдела СК при МВД России Николай Андреев, а также начальник управления СК при МВД России Виктор Горев.
Уголовное дело №169038 в отношении Николая Куделко было возбуждено в сентябре 2007 следователем СК при МВД Игорем Яковлевым, а впоследствии, в ноябре 2007 было передано Монину от следователя СК при МВД Светланы Беляковой.
В сентябре 2007 Монину в производство поступило другое уголовное дело в сфере высоких технологий и вместе с этим делом ему была передана следственная группа, в которую входил следователь Александр Дмитриев, которого в настоящее время все «пытаются найти долго и упорно». Буквально через несколько дней, после принятия дела в сфере высоких технологий и группы, в которую входил и Дмитриев, к Монину обратился следователь Яковлев вместе с начальником отдела Андреевым и попросили его (Монина) выделить какого-нибудь следователя для участия в осмотре кофейной продукции по делу Яковлева, у которого на тот момент находилось уголовное дело №169038 (по изъятой кофейной продукции). Со слов Монина, он в тот момент не знал Дмитриева, но поскольку в отличии от остальных Дмитриев был «более подвижен и более моложе», поэтому Монин сказал Яковлеву и Андрееву : «Ради бога, например, берите Дмитриева». После чего Монин позвал Дмитриева. Разговор с Дмитриевым проходил в присутствии Яковлева и Андреева на втором этаже здания в коридоре на ул.Большой Никитской 10 (Москва, здание Следственного Департамента МВД – ред.). Монин , представив им Дмитриева, сказал : «Ставьте ему задачу». Яковлевым была поставлена задача Дмитриеву – осмотреть кофейную продукцию. При этом, Андреев сказал Монину, чтобы тот не переживал, так как Яковлев поставит Дмитриеву поручение.
Монин пояснил следующее: «я и не переживал, мне было всё равно, так как уголовное дело было «не моё». Мы связались с Орловым (Владимир Орлов – в 2007 сотрудник ДЭБ МВД, руководивший изъятием кофе – ред.) и он дал телефон Набиуллина, который хранил данную кофейную продукцию. Кто звонил Набиуллину, я не помню, либо я, либо Яковлев, поскольку и я, и он (Яковлев) знали Орлова. В общем, договорились, где Дмитриев встретиться с Набиуллиным, назначили дату, и через несколько дней Дмитриев уехал на осмотр кофейной продукции. Я сам там никогда не был, где-то на Алтуфьевском шоссе. Я знаю, что Дмитриева не было один день и на следующий день он пришел ко мне на работу и сказал, что осмотр выполнен. Больше никаких претензий, просьб со стороны ни Яковлева, ни Андреева по данному факту не возникало, видимо, «вопрос с осмотром» кофейной продукции был закрыт».
Впоследствии, когда в ноябре 2007 года, Андреев передал Монину в производство уголовное дело №169038 по изъятой кофейной продукции, на тот момент, со слов Монина, у него в производстве было уже 4 или 5 уголовных дел. Касаемо кофейной продукции, как пояснил Монин, из экспертиз, которые поступили вместе с уголовным делом ему стало известно, что продукция не соответствует требованиям ГОСТа и СанПина и она считается сфальсифицированной и контрафактной.
Вскоре от хранившего изъятое кофе Набиуллина в адрес Монина поступило письмо с просьбой в ускоренном порядке принять решение об уничтожении изъятой кофейной продукции. Монин составил докладную записку об уничтожении на имя заместителя начальника СК при МВД России Олега Логунова, после чего он вынес постановление об уничтожении изъятой кофейной продукции. Вместе с тем, в ходе допроса Монин показал, что к письму Набиуллина об уничтожении продукции не было приобщено никаких документов, подтверждающих сведения о её непригодности.
Монин при принятии уголовного дела №169038 к своему производству кофейную продукцию по актам приема – передач не принимал. Поручение следователю Дмитриеву об осмотре изъятой кофейной продукции, письменного поручения он не давал, а по просьбе руководства он дал Дмитриеву указание помочь Яковлеву в осмотре. Входил ли Дмитриев на 25 сентября (дату осмотра) в следственную группу по уголовному делу №169038, Монин не знает, так как на тот момент уголовное дело (№169038) находилось в производстве у Яковлева.
О том, каким образом в уголовном деле №169038 появились два документа: протокол осмотра кофе и постановление о приобщении изъятого кофе в качестве вещдоков, изготовленные Дмитриевым и датированные 25.09.2007, если на момент принятия Мониным уголовного дела к своему производству по акту-передач от следователя Беляковой – кофейная продукция в рамках уголовного дела вообще не была процессуально осмотрена и не была приобщена в качестве вещдоков, этих документов не было, Белякова их не видела, Монин ответить не смог, а пояснил, что документы были просто подложены к томам дела, и не были подшиты.
Кроме того, в ходе допроса Монин показал, что он не знал о том, что часть изъятой кофейной продукции на момент принятия им уголовного дела находилась на складе в Московской области, не знал и о том, как впоследствии, в период расследования им уголовного дела эта продукция была перемещена на склад в г.Москву и каким образом это было процессуально оформлено. Он также показал, что в рамках данного уголовного дела он лично не производил процессуальный осмотр изъятой кофейной продукции. Также он сказал, что процессуально сам не устанавливал места хранения изъятой продукции и не проверял её наличие на складах в местах ее нахождения; сам он не приобщал изъятую продукцию в качестве вещественных доказательств, не ставил её на учет и не регистрировал в журнале вещдоков, общество «Фирма «Транзит Север-Юг» , представителем которого был Набиуллин, ответственным хранителем изъятой кофейной продукции не назначал и не выносил об этом постановление, договор о хранении изъятой кофейной продукции с данным обществом не заключал, так как считал, что этого не требовалось, а ООО «Фирма «Транзит Север-Юг», с его слов, являлась представителем РФФИ.
Отвечая на вопрос, было ли Монину известно о том, что ООО «Фирма «Транзит Север-Юг» и Набиуллин Андрей не имели поручений от РФФИ (Росимущества) на хранение изъятой у ООО «Дельфранж» кофейной продукции, Монин пояснил следующее: «Я помню, что в представленных оперативными работниками в первоначальных материалах имелись сведения о том, что ряд фирм, в том числе и ООО «Фирма «Транзит Север-Юг», являются поверенными РФФИ; этот документ был приобщен к материалам уголовного дела. Хочу пояснить, что каких-либо подозрений о том, что ООО «Фирма «Транзит Север-Юг» не имеет полномочий от РФФИ не было. В настоящее время, насколько мне известно от следствия, такого документа в уголовном деле №169038 – нет. Хочу рассказать кратко интересную историю о том, что в 2008 году в процессе расследования уголовного дела возник инцидент, его обнаружила следователь Гульнара Мустафина. Хотя я ее спрашивал об этом (в ходе допроса в суде – ред.), она говорит , что ничего не помнит. Тем не менее, инцидент возник, когда у нас пропали из уголовного дела документы, документов было очень много. Пропало и заключение экспертизы (К-5744) , в частности, на какао «Вини Микс» и, видимо, вот этот документ тоже пропал… Мустафина подняла скандал, написала рапорт, пыталась уличить кого-то из следственной группы, в том числе и меня, но я же не могу сам у себя украсть какие-то документы, мне вообще это не нужно. Андреев спустил это на тормозах, похихикал… и на этом всё закончилось. То есть, дальше этот документ (рапорт – ред.) никуда не пошел. Изначально я подозревал Горева, поскольку между Горевым и Андреевым были сильные трения, но, анализируя дальнейшую деятельность Андреева, вполне могу предположить, что это его рук дело, с учетом того, как он отреагировал на пропажу документов …» . Монин пояснил, что общество «Фирма «Транзит Север-Юг» хранило изъятое имущество за счет собственных средств , безвозмездно оказывая помощь следствию.
Вместе с тем , на вопрос, было известно Монину , что выводы заключения эксперта К-5743 распространяются только на предъявленные некие 16 образцов продукции, он показал, что до сих пор считает, что заключение распространялось на всю продукцию. При этом, факт того, что ни один из образцов продукции, предъявленных на экспертизу, не был исследован на соответствие требованиям СанПина, пояснил тем, что считает, что в таком исследовании не было необходимости. Отвечая на вопрос о том, располагал ли Монин на момент вынесения постановления об уничтожении продукции необходимым в таком случае заключением органов Роспотребнадзора о признании всей партии изъятой кофейной продукции некачественной и опасной, он пояснил что ему, как следователю, такого заключения не требуется, а было просто достаточно заключения эксперта, чтобы принять решение об уничтожении.
Монин также показал, что на момент вынесения постановления об уничтожении кофейной продукции он также не располагал постановлением органов Роспотребнадзора о запрещении использования всей партии кофейной продукции по ее назначению, либо о ее утилизации или уничтожении, и ему, как следователю, такого постановления тоже не требовалось, так как Роспотребнадзор, по его мнению, не является органом, который ему может дать указание. «Роспотребнадзор – для меня таким органом не является, для меня его (Роспотребнадзора) мнение – абсолютно не интересно» - сказал Монин.
Кроме того, Монину ничего не известно кто оплачивал в кассу ОАО «Московское бюро товарных экспертиз» наличные денежные средства за проведение комплексных экспертиз; о самом факте оплаты ему стало известно только в ходе следствия по уголовному делу в отношении него.
На вопросы о том, входило ли в полномочия Монина, как следователя, уведомлять уполномоченных лиц СК при МВД России, ответственных за ведение журнала учета хранения и движения вещественных доказательств о предстоящем уничтожении вещественных доказательств по данному уголовному делу, а также уведомлять об этом уполномоченных сотрудников ЦОБХР МВД (ЦОБХР – центральная объединенная база хранения ресурсов – ред.), Монин показал : «Нет, не входило в мои полномочия, следователь не обязан вообще никого уведомлять, есть такое понятие , как тайна следствия! и Центральную базу тоже. Мы можем обращаться к этой базе, если нам там необходимо что-то там похранить…»
Почему в соответствии с приказом №35 СК при МВД России «Об организации хранения и учета вещественных доказательств по уголовным делам, расследуемым СК при МВД России» он не сообщил ответственному за контроль и учет лицу об уничтожении вещественных доказательств Монин пояснил, что «приказ может быть и был издан, но как бы его исполнения не требовали! Я не обязан, как следователь, кого-либо оповещать о своих следственных действиях, о тех вещественных доказательствах, которые у меня находятся. Так, в общем то, было тогда, так и сейчас.»
Монин также пояснил, что он также не был обязан уведомлять письменно РФФИ (Росимущество) о своем принятом решении – уничтожить изъятую кофейную продукцию.
Защитник Монина, прервав представителя потерпевшего, попросил снять вопрос о том , известны ли Монину требования Федерального Закона №29 «О качестве и безопасности пищевых продуктов», на которые Монин сослался в своем постановлении об уничтожении кофейной продукции и были ли соблюдены им нормы ФЗ-29 при принятии решения об уничтожении . Вместе с тем, почему Монин решил именно уничтожить, а не утилизировать изъятую продукцию , как предусматривают положения ФЗ-29, он ответить не смог, комментируя , что не понимает чем понятие «утилизация» отличается от «уничтожения».
Причину, по которой Мониным не был составлен протокол уничтожения вещественных доказательств по уголовному делу в порядке ст.166 УПК, он объяснил своей занятостью в ряде следственных действий, и тем, что он собирался кого-нибудь направить из многочисленной следственной группы, однако, Набиуллин своевременно его не проинформировал о дате и времени уничтожения кофейной продукции.
Монин также показал: «Я не присутствовал при уничтожении продукции, и ни один из моих следователей и оперов не присутствовал, поскольку у нас в декабре 2007 сложился кризис и оперативное сопровождение по делу не осуществлялось».
На вопрос суда известно ли Монину о том, как осуществлялось уничтожение, он показал, что ему ничего не было известно, он «только получил документы (об уничтожении – ред.) и всё».
Монину также не известна судьба изъятых в ходе обыска в квартире Куделко заявлений в ДСБ, ФСБ РФ и прокуратуру г.Видное по фактам изъятия кофейной продукции, а также 3х диктофонов и 2х видеокассет с записями вымогательств за возврат изъятого. При этом, Монин ничего не помнит о служебной проверке по факту утраты им вещественных доказательств - заявлений и предметов, не мог вспомнить и о строгом выговоре, объявленном ему приказом зам. министра – начальника СК при МВД за их утрату.
В ходе своих показаний Монин рассказал о том, что в настоящее время является сотрудником банка, но в связи с тем, что «кофейное дело» предпринимателя Николая Куделко освещается в прессе, и в СМИ прошла информация о том, что он (Монин) нашел себе «теплое местечко» в ВТБ-24, а там постоянно идет отслеживание информации об упоминании банков, ему дали 24 часа на увольнение, в связи с его неблагонадежностью, но вопрос об увольнении ему удалось как-то разрешить, в настоящее время он продолжает работать в банке и ежемесячно получает зарплату 90000 (девяносто тысяч) рублей. Монин пояснил, что сейчас он проживает с гражданской женой, которая в настоящее время также работает, дети выросли, несовершеннолетних нет, состояние здоровья у него хорошее и пока он не жалуется.
Следующее судебное заседание назначено на 02 июня, запланированы прения сторон.
Для справки.
Горев Виктор Сергеевич, полковник юстиции - в период с 2005 до 2010 года состоял в должности начальника управления по расследованию организованной преступной деятельности против госслужбы, в сфере наркобизнеса и высоких технологий СК при МВД России.
Андреев Николай Анатольевич, полковник юстиции - в период с 2006 года по декабрь 2009 года занимал должность начальника по борьбе с организованной преступной деятельностью в сфере компьютерной информации и высоких технологий 2-го Управления СК при МВД.
Кофе изымалось оперуполномоченным 28 отдела ОРБ №6 ДЭБ МВД Владимиром Орловым по постановлениям на осмотр заместителя начальника ДЭБ МВД Анатолия Гулькова.
Поделитесь новостью с друзьями