02 июня в Тверском суде Москвы под председательством
судьи Елены Ермаковой, с участием
прокурора Сергуняевой Л.А. прошли судебные прения по уголовному делу в отношении
экс-следователя МВД Алексея Монина.
Все участвующие в деле стороны в ходе 3-х часовых судебных прений высказали свою позицию.
В своем выступлении гособвинитель, акцентируя на доказательства, имеющиеся в материалах дела и полученные в ходе судебного следствия, ссылаясь на показания свидетелей в суде, констатировал, что совокупностью всех исследованных в судебном заседании доказательств вина Алексея Монина нашла свое полное подтверждение.
В связи с этим он считает, что Монин должен понести наказание за инкриминируемое ему деяние и, учитывая совокупность смягчающих обстоятельств (он впервые привлекается к уголовной ответственности, имеет положительные характеристики), но, принимая во внимание характер общественной опасности содеянного, что должностное преступление совершено вопреки интересам службы, просил суд признать Алексея Монина виновным в совершении преступления, предусмотренного п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ и назначить ему наказание в виде 4-х лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима, с лишением права занимать должности, связанные с осуществлением функций представителя власти, выполнением организационно-распорядительных и административно-хозяйственных функций в госорганах, в органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях сроком на 3 года, и на основании ст. 48 УК РФ лишить Алексея Монина специального звания - подполковник юстиции.
Представитель потерпевшей компании ООО «Дельфранж» Николай Куделко выступая в прениях, пояснил, что все допрошенные в суде следователи, руководившие до следователя Монина расследованием уголовного №169038 и принимавшие в нем участие показали, что никаких процессуальных решений в отношении кофейной продукции они не принимали, изъятое кофе не видели и его не осматривали, отбора образцов кофе для проведения экспертиз – не проводили, вещдоком кофе не признавали. При этом, Монин, приняв уголовное дело к своему производству, установив, что следователями Игорем Яковлевым и Светланой Беляковой, руководившими до него расследованием, изъятая кофейная продукция на учет в качестве вещественных доказательств не поставлена, и вещественным доказательством по делу не признана, установив, что содержащееся в материалах уголовного дела постановление следователя Ирины Зинеевой о назначении комплексной судебной экспертизы вынесено в отношении некой продукции с нарушением УПК РФ - без указания объектов и материалов, предоставляемых в распоряжение эксперта для проведения экспертизы; эксперту неустановленным лицом предоставлены полученные при неустановленных обстоятельствах 16 образцов неопределенной продукции, установил, что в материалах уголовного дела отсутствуют следственные протоколы отбора образцов изъятой у ООО «Дельфранж» кофейной продукции для проведения экспертиз, заведомо зная, что отсутствуют предусмотренные ч. 2 ст. 3 ФЗ РФ «О качестве и безопасности пищевых продуктов» основания для признания продукции некачественной и опасной; не располагая постановлением органов государственного надзора и контроля о запрещении использования всей партии кофейной продукции по ее назначению, либо о ее утилизации или уничтожении; осознавая, что соответствующая судебная экспертиза органами государственного надзора и контроля в отношении всей партии изъятой кофейной продукции не проведена; явно превышая свои полномочия, вынес постановление об уничтожении всей партии изъятой кофейной продукции ООО «Дельфранж» общим количеством свыше 1 млн единиц. При этом, уничтожение незаконно поручил представителю частной компании, не являющемуся должностным лицом, перечень которых установлен УПК РФ, тем самым создал условия для ее хищения.
Рассказывая о том, как Мониным расследовалось уголовное дело №169038 и выносилось решение об уничтожении изъятого кофе, Куделко привел в пример детскую загадку: «А и Б - сидели на трубе А - упала Б – пропала. Кто остался на трубе?». В продолжение этой аналогии, он пояснил, что из уголовного дела пропали и процессуальные документы, и экспертиза, и заявления от представителя ООО «Дельфранж» в ДСБ, ГУСБ МВД и прокуратуру (по фактам изъятия кофейной продукции), и предметы, имеющие значение для уголовного дела (диктофоны и видеокассеты с записями вымогательств за возврат изъятой кофейной продукции), и изъятый по постановлению Монина автотранспорт, признанный вещественным доказательством (продан до приговора суда «штатным» понятым , находившемся в федеральном розыске с 2003 года).
Вместе с тем, у следователя Монина были и неожиданные «находки» по уголовному делу №169038. Так, получив от следователя Беляковой строго по описи в соответствии с актом приема – передач сшитые тома уголовного дела, Монин внезапно «обнаружил» не подшитые, просто «подложенные» к томам дела протокол осмотра кофейной продукции и постановление о приобщении изъятого кофе в качестве вещественных доказательств, изготовленные не входившим в следственную группу по данному делу следователем Дмитриевым. Однако, рапорт об обнаружении данных не процессуальных документов Монин не написал, руководство о своей «находке» не уведомил, не признал обнаруженные документы недопустимыми доказательствами, и сам не предпринял никаких мер, направленных на производство законного процессуального осмотра изъятого кофе, признал всю продукцию негодной и решил ее уничтожить в обход установленных законом процедур.
Представитель потерпевшего поддержал мнение прокурора о том, что говорить о том, что все виноваты, только один Монин не виноват, не правильно и не состоятельно, не смотря на то , что это выстроенная линия стороны защиты. Он попросил суд признать Монина виновным и назначить ему наказание, связанное с лишением свободы.
Защитник Монина, адвокат Алексей Сагадиев, заявил о невиновности своего подзащитного, утверждая что отсутствуют доказательства его вины. При этом, факт того, что продукция осмотрена и приобщена в качестве вещдоков неуполномоченным лицом – не имеет никакого значения, он полагает, что Монину не было необходимости обращаться в органы Роспотребнадзора для проведения соответствующей экспертизы с целью признания всей партии изъятого кофе непригодным. Характерно, что большую часть своей речи в прениях защитник посвятил обстоятельствам уголовного дела №169038, апеллируя к приговору по делу в отношении Куделко. При этом, Сагадиев высказал следующее: «Я крайне удивлен, почему господин прокурор - Виктор Гринь до сих пор на свободе? Он же утверждал обвинительное заключение по делу №169038. И , поверьте, у него опыта гораздо больше, чем у Монина, он уже «седой муж», всю свою жизнь отдавший соблюдению законов, и, проверяя дело, должен был увидеть, что , ну, не входил следователь Дмитриев в следственную группу, понимаете, не входил. Но, на Гриня , видно, «не поднялась рука» у Следственного Комитета, уж больно он «не силен» в ней, понятно… гораздо проще в этом плане сажать следователя (Монина), процессуально конечно.» Кроме того, Сагадиев считает, что Монин своими действиями не нанес никаких тяжких последствий компании «Дельфранж», он просто не понимает в чем выражены эти последствия, потому не согласен с позицией следствия. Завершая свою речь, защитник Монина заявил: «что никакого процессуального решения, кроме как оправдательный приговор в отношении Монина недопустимо, иное было бы величайшей несправедливостью, которое мог бы допустить суд. Понимаю, что сейчас сложное время для вынесения оправдательных приговоров, все это понятно, но, всё же, Ваша Честь, иное, наверно, будет идти в разрез с совестью, надо всё-таки отличать зло от добра. Монин, может, и допустил процессуальную ошибку, ну, так это может быть или от загруженности, или просто, по невнимательности… но, это – не зло».
Второй защитник Монина, адвокат Константин Кузьмин, полностью поддерживая мнение своего коллеги, сказал, что несмотря на позицию потерпевшего о том, что «экспертиза была проведена только на некие 16 образцов неопределенной продукции», а было изъято свыше 1 млн банок, он заявил, что технически такую экспертизу на миллионную партию просто нереально было провести. По утверждению адвоката Кузьмина, этого и не требуется по закону. Заканчивая свою речь, Кузьмин полагает , что его подзащитный не виновен, и просил суд оправдать Монина с правом на реабилитацию.
В прениях Алексей Монин заявил, что в его действиях нет никакого состава преступления. Монин подтвердил, что он действительно вручил постановление об уничтожении Андрею Набиуллину. В своем постановлении он прямо сформулировал свои требования , они заключались именно в уничтожении изъятой кофейной продукции , требования были однозначными и не могли быть истолкованы никак иначе, кроме как уничтожить эту продукцию. Как впоследствии выяснилось, Набиуллин пренебрёг его требованиями, счел возможным воспользоваться данным поручением в корыстных целях , и как было установлено приговором Видновским судом (по уголовному делу в отношении Набиуулина), кофейная продукция была им похищена. Монин утверждал , что «всегда работал по закону и по совести, принимал всегда адекватные, правильные решения, решения согласовывались с руководством, поэтому в моих действиях состава преступления, в общем то, нет».
Воспользовавшись правом реплики, представитель потерпевшего пояснил, что в действительности, в обвинительном заключении по уголовному делу №169038 нет никаких сведений о постановлении об уничтожении кофейной продукции ООО «Дельфранж». Также представитель потерпевшего пояснил, что исследованием письменных доказательств по делу в отношении Монина, было достоверно установлено, что в материалах контрольного и надзорного производств по уголовному делу №169038 отсутствуют какие-либо сведения о постановлении об уничтожении вещественных доказательств - кофейной продукции, в них также отсутствуют сведения и об осмотре изъятого кофе. Более того, Монин в установленном законом порядке не ознакомил ООО «Дельфранж» с вынесенным им постановлением об уничтожении изъятой кофейной продукции, не дав возможности воспользоваться в соответствии с действующим законодательством правом обжалования данного постановления, чем существенно нарушил права и законные интересы ООО «Дельфранж» на защиту прав собственности. Вместе с тем, представитель потерпевшего напомнил, что в ходе допросов в суде руководители Монина: Виктор Горев и Николай Андреев заявили, что не знали о том, что соответствующая экспертиза в отношении всей партии изъятой кофейной не проводилась. Также они подтвердили, что персональную ответственность за исполнение решения об уничтожении вещественных доказательств по уголовному делу несет непосредственно следователь, в чьем производстве находится уголовное дело.
После обмена репликами, Алексей Монин сказал свое последнее слово: «На протяжении 20 лет я до 31 мая 2011 проработал в органах предварительного следствия, расследовал разные составы преступления, за все время моей работы в органах, я не совершал никаких преступлений. Я не брал денег, вот почему у меня нет до сих пор квартиры, машина у меня в кредите, и фактически является кредитным залогом, я гол как сокол, и это, из-за того, что я честно работал все эти 20 лет, и сейчас, закончив свою трудовую деятельность на поприще следственной работы, я вдруг оказался вот здесь, в суде, в котором бывший мой обвиняемый (Куделко), меня в чем-то обвиняет, мне, конечно, это несколько претит. В общем, я нахожусь в руках правосудия, я думаю, что суд определит – виновен я или не виновен, независимо от чьей-либо позиции, независимо от позиции прокурора, независимо от желаний представителей потерпевшего, независимо от моего мнения, суд примет, я думаю, надлежащее решение. Я полностью в руках правосудия! У меня всё, Ваша Честь. Прошу принять решение в соответствии с законом».
Приговор состоится 09 июня в 16-00.
Поделитесь новостью с друзьями