Дмитрий Мариничев: Суверенный интернет возможен только тогда, когда у вас есть технологическое превосходство и технологическая значимость

23 мая на II Столыпинском форуме прошла секция, посвященная обсуждению «закона о суверенном интернете» (Федерального закона от 01.05.2019 № 90-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О связи…»).

Участники секции пришли к мнению о том, что цифровая самоизоляция ничего хорошего России принести не может, а сложившийся порядок блокировки сайтов приносит обществу больше вреда, чем пользы.

Растет число субъектов, выносящих решения о блокировке. Возрастает число случайных отключений (попытки блокировки Google, Wikipedia и т.п.). Опыт опротестования блокировки сайтов крайне разноречив. Часть блокированного контента не содержит противозаконной информации и блокируется в ответ на отказ удалять отдельный спорный контент – в большей степени для демонстрации административного веса регулирующих органов.

Принятие и правоприменительная практика новых законов (оскорбление власти, пропаганда гомосексуализма среди несовершеннолетних и т.п.) фактически создают стереотип о «запрещенности» к публикации в интернете едва ли не любой информации политического, сексуального, религиозного характера. Обоснования регуляторов обычно сводятся к тому, что ограничения доступа законно. При этом игнорируется экспертиза реальной общественной опасности блокируемых сайтов.

По этому поводу Партия Роста, возглавляемая Борисом Титовым, выступила с инициативой ввести нормативное разделение «сомнительных» сайтов по степени их опасности. Партия намерена предложить на общественное обсуждение концепцию разделения интернет-сайтов по степени угрозы, в соответствии с которым Роскомнадзор будет принимать соответствующие решения об их возможной блокировке.

Как объяснил руководитель интернет-проектов Партии Роста Юрий Анциферов, предлагается следующее ранжирование общественной опасности сайтов:

Высокая (продажа наркотиков, огнестрельного оружия, детская порнография).

Существенная (экстремизм, финансовые пирамиды, онлайн-казино, сайты по продаже поддельных документов).

Дискуссионная (сайты с пиратским контентом, порносайты).

Неочевидная (оппозиционные политические сайты, игровой сервис Steam, криптовалютные биржи, интернет-магазины алкоголя и табака, и так далее).

Отсутствие опасности (сюда относятся «блокировки по недоразумению» - Linkedin, Либрусек, Самиздат, Lurkmore, “Живой журнал», и так далее).

«В приведенной таблице есть действительно курьезные примеры с блокировкой украинских сайтов, например, РБК-Украина, - подтвердил президент фонда «Петербургская политика» Михаил Виноградов. - И блокировка сайтов с информацией о синтетических рыболовных сетях из Китая тоже совершенно не решает проблему борьбы с браконьерами. А порнография (если мы, конечно, не говорим о детской порнографии), по социологическим исследованиям, вообще снижает уровень криминального насилия. И «колоссальная ее общественная опасность» - как минимум, повод для дискуссии».

«Быть или не быть суверенному интернету – это вообще неправильная постановка вопроса, - уверен общественный интернет-омбудсмен Дмитрий Мариничев. - Любой сегмент интернета в любой стране является автономной сетью, априори технологически суверенной. И отсоединить любой сегмент не составляет сложности. Суть глобализации интернета в том, что люди договорились разговаривать на одном языке, каждому с каждым. А суверенизация приведет к тому, что в каждом сегменте будут говорить только на своем языке. И тема патриотизма тут вообще ни при чем. Суверенный интернет возможен только тогда, когда у вас есть технологическое превосходство и технологическая значимость. В противном случае суверенный интернет – это патефон, к которому нет новых пластинок. Этот подход ведет в никуда».

«У сторонников запрета все равно ничего не получится, - считает профессор МГИМО Валерий Соловей. - Потому что новое поколение сформировалось в эпоху мобильных гаджетов, и научилось пользоваться ими раньше, чем читать и писать. Цифровая свобода уже является неотъемлемой частью человеческих свобод. Как свобода перемещения, свобода политического волеизъявления. По ошибке или недомыслию власти в 2000-е годы люди пользовались безбрежной цифровой свободой, и я думаю, что лишение людей этой свободы вызовет очень сильную реакцию. Мир вообще на наших глазах переходит в другое качество, и противиться этому – значит обрекать себя на отставание».