Интервью с президентом Ассоциации предприятий рыбной отрасли Хабаровского края Сергеем Михайловичем Рябченко. Ассоциация является партнером Союза рыболовецких колхозов России.  

- Сергей Михайлович, расскажите, как образовалась и что представляет собой сейчас возглавляемая Вами Ассоциация?  

- В 2010-м году я руководил Комитетом рыбного хозяйства Хабаровского края и так сложилось, что на тот момент в Дальневосточном регионе все субъекты имели общественные организации в виде ассоциаций, а мы почему-то не имели. Поэтому, по моей инициативе была организована наша Ассоциация, учредителями которой выступили 7 отраслевых предприятий, представляющих на тот момент рыбодобывающие районы Хабаровского края, среди которых были Рыболовецкий колхоз им. Ленина, Рыболовецкий колхоз им. Вострецова, ООО «Сонико-Чумикан», ООО «ДВ Рыбак», ООО «Ухта-Пром» и другие. Устав нашей организации был зарегистрирован 15 октября. Вот так пришли сегодня к 10-летней годовщине нашего создания. Наши предприятия сегодня –это в основном общества с ограниченной ответственностью, также Рыболовецкий колхоз им. 50-летия Октября, один из старейших колхозов, который сохранил за собой и береговую переработку и социальную сферу. Я возглавил Ассоциацию в ноябре 2018-го года. У нас широкий спектр деятельности. В Крае произошла смена власти, недавно сменился губернатор.  

- Какие проблемы удалось решить за последнее время?  

- Когда объединили Приморскую подзону, получилось, что Хабаровский край не смог добывать ламинарию (морскую капусту). А у нас 4 предприятия работали на её добыче и переработке, в том числе и рыболовецкий колхоз, который её консервировал. Во взаимодействии с рыбохозяйственной наукой и Росрыболовством вопрос удалось решить. Нам выделили на 2020-й год 500 тонн моркапусты (сахарина). Предприятия края работают. Вторая проблема была, когда субъект ошибочно направил представление на передачу для традиционного рыболовства 255 тонн краба и крабоидов, это треть всего промышленного объёма. Больше 20-ти тонн никогда не заявляли для традиционного рыболовства. Каким образом общины или лица из числа КМНС собирались облавливать промышленные объёмы – не понятно. В итоге мы эту тему отбили. Понадобилось полгода, чтобы этот объём вернуть обратно в промышленное рыболовство и распределить по долевому принципу для предприятий. Предприятия работают. Ведь принять нормативный акт легко, но потом его отменить или откорректировать – на это уходит время, обычно полгода или год.  

Много сделано нами, чтобы оказать помощь предприятиям по переоформлению договоров на рыболовные участки. В результате кропотливой работы была принята та нормативная база, которая позволила им переоформить такие договора в 2019–м году. С 2020-м году я состою во всех профильных отраслевых комиссиях и советах, с 2014 года являюсь членом  Совета по вопросам агропромышленного комплекса и природопользования при Совете Федерации. Помимо субъектовых проблем, которые мы решаем, для нас есть и глобальные вызовы федерального уровня, такие как вызовы ФАС, РРПК, был законопроект Минсельхоза о переходе на аукционные электронные торги  рыболовными участками, который содержал угрозы перераспределения ресурса до истечения сроков действия заключённых договоров и выставления их на аукцион. Поэтому, был создан Координационный Совет дальневосточных рыбохозяйственных ассоциаций, членом которого я являюсь.  Мы еженедельно проводим on-line конференции, рассматриваем проблемные и актуальные  вопросы, привлекаем сенаторов – Людмилу Талабаеву (Приморский край), Елену Грешнякову (Хабаровский край) и других, пытаемся добиться, чтобы «исторический принцип» распределения квот не подвергался ревизии, и чтобы рыболовные участки проходили конкурсные процедуры, а не выставлялись на аукционы до окончания сроков их действия. В целом, понимание есть, но всё зыбко. Никакими нормативными актами это не подтверждено. Это то что мы пытаемся доносить через наших парламентариев до руководства страны.   

- Как оцениваете стабильность экосистемы Амура?  

- Я считаю, что экосистема там стабильная. Объёмы могут как падать до минимальных величин и тут же вырастать до максимальных. И в этом и в прошлом году были паводки, вода очищается. Ход осенней кеты в этом году был намного динамичней, чем в прошлом. С точки зрения охраны и сохранения летних лососей, в частности летней кеты, той самой запасы которой значительно подорваны, в прошлом году мы не выходили на промысел. В этом году сделали проходной период и оптимальное количество летней кеты зашло на нерестилища. Т.е. здесь мы даём ресурсу восполниться. 

- Изменение климата как житель региона, ощущаете? В чём это заметно?  

- Зима стала теплее, а лето не жарче. Раньше было от -30 до +30, сегодня -15-20 зима, +25+30 лето в основном. 

- Какая основная стратегическая отраслевая задача в Крае?  

- В 2021-м году мы должны выйти с единым подходом, стратегией по рыболовству тихоокеанских лососей в бассейне реки Амур – это основная задача для субъекта и с точки зрения политической, социальной и экономической, чтобы сохранить этот ресурс и рационально его использовать. По горбуше и по кете северные районы в этом году у нас сработали отлично -  в полтора-два раза лучше, чем в последнее пятилетие. Проблема остаётся в Татарском проливе, там запасы горбуши практически исчерпаны, и начиная с 2017 – го года рыбалки там не ведётся, прогноз не более 1000 тонн. Хотя  раньше год через год работали, а сейчас больше 700-800 тонн не осваивается всеми видами рыболовства. А так в целом, видовое разнообразие в реке Амур за последние 20-25 лет выросло. У нас даже судак сейчас ловится. Более чем на 20 видов пополнилось видовое разнообразие Амура.  

- Какова ситуация с браконьерством в Крае?  

- Тяжёлая. У нас в Крае, учитывая протяжённость реки более 1000 км. (это только в рамках границ Хабаровского края) при нынешнем численном составе инспекторов рыбоохраны предотвратить браконьерский пресс не удаётся. Большая проблема у нас по традиционному рыболовству. Сегодня, когда при подаче заявки на этот вид промысла не требуется подтверждения национальной принадлежности, количество таких заявок превышает количество самих аборигенов. Т.е. количество заявок увеличивается, а количество аборигенов не растёт. В 2010-м году по переписи у нас было 22 тысячи аборигенного населения. За 10 лет ежегодно у нас прибавляется коренного населения на 100 человек. Но сегодня заявок уже 31 тысяча, при том что всего проживает 22 тысячи аборигенов. Т.е. 10 000 человек – это люди, которые, пользуясь правами аборигенов, выходят на воду. И мы опасаемся, что это браконьеры. И второй вопрос-это браконьерство на нерестилищах. Потом оказывается, что ската нет. Где скат? Рыбу вырезали. Здесь необходимы три основные меры:  

- охрана тихоокеанских лососей на путях миграции;  

- приведение к нормативу Закона о правах КМНС, где до 2022-го года прописано определить национальную принадлежность;  

- охрана на нерестилищах.  

- Какова роль общественных организаций и бизнес-объединений сегодня в борьбе с браконьерством?  

- Закупаем квадрокоптеры, используем их на нерестилищах, наука тоже использует данные с них. Квадрокоптеры-хорошее подспорье для борьбы с ННН-промыслом. При этом у нас ведь много егерей, которые занимаются охраной лесов. Я неоднократно выходил с инициативой задействовать их при составлении протоколов нарушений, с инициативой объединения усилий рыбинспекции, егерей и общественности, но проблема упирается в межведомственность. 

- Если брать Стратегию развития рыбной отрасли, какие акценты хотелось бы сделать в ней прежде всего? 

- Во-первых рыбакам необходима стабильность законодательной базы. В этих условиях можно выстраивать Стратегию развития рыбохозяйственного комплекса края. Я об этом говорю и выступаю постоянно. И давайте всё-таки определим приоритеты – что важнее продовольственная безопасность страны или экспорт, который приносит быстрые живые деньги. Сегодня в Крае структура поставок рыбной продукции рынка такова: 55% продукции - экспорт, 45%- внутренний рынок.  

Беседу вела координатор проекта «Морская политика»  

Центра стратегических оценок и прогнозов  

Анна Горнова