22 июля глава департамента культуры Москвы Александр Кибовский собрал небольшую часть родителей учеников музыкальной школы им. С.И. Танеева в Мосгордуме, чтобы их «немного успокоить» и уговорить «не шуметь». Успокоить не получилось. Более того у родителей возникли новые вопросы к руководству города, на которые они надеются получить ответы, в том числе и с помощью прокуратуры.

 

Напомним, в апреле 2015 года территориальный отдел управления Роспотребнадзора по ЦАО в Москве выявил в помещении музыкальной школы им. Танеева по адресу Чистый пер., д.9, которое только что было отремонтировано департаментом по строительству города Москвы, превышение содержания аммиака и закрыл ее. Суд это решение отменил. В судебном порядке, на основании исследований МЧС и комиссии администрации президента, факт присутствия аммиака в школе был опровергнут. Тем не менее разрешения на проведение занятий в школе не получено. Школа закрыта. А до 1 сентября остались считанные дни.

 

На совещании в Мосгордуме также присутствовали директор школы Гугули Георгиевна Ревазишвили, депутаты Мосгордумы, актеры Николай Губенко и Евгений Герасимов. Кроме того, был приглашен начальник территориального отдела управления Роспотребнадзора по ЦАО в Москве Ольга Мошкова, чьи подчиненные якобы и обнаружили в школе аммиак.

 

29 июля общественная активистка Алена Попова пересказала со слов родителей учеников то, что происходило на заседании. Так, по словам присутствующих на встрече родителей, «разговор шел, что им не надо шуметь». «Были высказаны просьбы родителям не возмущаться. Но каких-то конкретных вариантов действий, которые позволят начать занятия в школе, высказано не было», - рассказывают родители.

 

В целом, по словам родителей, посыл Кибовского был следующим: пока здание (дом №9 по Чистому пер., основной корпус для занятий) не будет оформлено в собственность города и не будет собрана вся исполнительная документация - он не собирается разрешать там заниматься. При этом процедура оформления, по некоторым данным, может продлиться до октября-ноября.

 

В то же время для родителей остается непонятной ситуация, где дети будут заниматься в новом учебном году. 1 сентября уже не за горами. В имеющемся в распоряжении школы доме №7 по Чистому пер.располагается администрация учреждения, технический персонал и всего 2-3 класса. Основные учебные площади, а также концертный зал находятся в дом №9. Там как раз занятия запрещены. В июле у школы отобрали «подменные» помещения, в которых проходили занятия во время строительных работ. Других помещений школе не предоставили.

 

Что делать? На это вопрос глава депкульта на прошедшем совещании ответа не дал.

 

Когда же родители попросили прокомментировать Кибовского историю про внезапно появляющийся аммиак в стенах школы и также внезапно исчезающий, глава депкульта предложил родителям просто «про эту историю забыть». Напомним, что директор школы обратилась в прокуратуру с заявлением о фальсификации сотрудниками Роспотребнадзора протоколов о выявлении аммиака в школе. Проверку по заявлению прокуратура ведет до сих пор.

 

После выше озвученного Кибовский заявил, что ему нужно уезжать на встречу с мэром и покинул родителей.

 

В десятых числах августа родители и активисты наконец смогли получить протокол этого «знаменательного» заседания в Мосгордуме и были немало удивлены тем, что там было написано.

 

Корреспондент «Информ-24» встретился с одной из участниц этого заседания Екатериной Сергеевной Федоровой (мать одной из учениц, доктор культурологии, кандидат филологических наук, профессор кафедры теории преподавания иностранных языков факультета иностранных языков и регионоведения МГУ имени М.В.Ломоносова) и попросил рассказать о состоявшемся собрании в Мосгордуме, о расхождении протокола заседания с реальностью, об аммиачной истории, да и в целом о самой музыкальной школе им.Танеева:

 

Кор.: - Расскажите по поводу «аммиачной истории» и удалось ли на встрече в Мосгордуме что-то прояснить.

 

Е.С. (Екатерина Сергеевна Федорова): - Прежде всего, я хочу сказать, что, наконец-то, мы получили протокол этой встречи. Поскольку я присутствовала на ней, должна сказать, что в протоколе колоссальные искажения действительности и некое лукавство. Я даже сделала себе выписки по этому поводу: во-первых, написано, что «директор школы устранилась от правильной информации родителей».

 

Во-первых, она не устранялась и вообще, это не ее функция давать информацию родителям и они в ней совершенно не нуждались. Родители сами видели, что происходило, потому, что когда 1 апреля Роспотребнадзор закрыл школу, то пришли две представительницы Росотребнадзора, которые, в присутствии большого количества родителей сказали, что «ваше положение безнадежно», что «школу все равно закроют», что «тут будут другие люди». «Как же так? – спросили родители, - ведь вы же нашли аммиак «якобы»… «Ну, немножко – другим-то, ничего». Вот так они говорили – все слышали. Это первое.

 

Во-вторых, в протоколе было сказано, что «не требуются документы для открытия школы», якобы, документа для закрытия не было. Это тоже неправда.

 

Во-первых, Роспотребнадзор приостановил деятельность школы. Значит, нужен разрешительный документ на возобновление деятельности.

 

Во-вторых, есть документ Департамента культуры о выселении школы из временного помещения вГлазовском переулке. Если есть документ о выселении, значит должен быть документ о вселении. В протоколе сказано, что такой документ не должен существовать.

 

Третье, что самое прискорбное, поскольку Гугули Георгиевна за 15 лет своей самоотверженной работы, совершенно бескорыстной снискала подлинную любовь, редко встречающуюся, населения центра, население Арбата. На Арбате живут не только богатые люди – их всего 5%. 95% - это обыкновенные инженеры, учителя, медицинские работники. Их дети часто без присмотра, потому что родители много работают. Гугули нашла такой способ обеспечить этим детям высокопрофессиональное место образования. Без снобизма, без больших затрат, но с большой требовательностью, где дети растут людьми.

 

И вот удивительная такая статистика, оказывается, те, кто учился в музыкальной школе никогда не сидят в тюрьмах. Это правда. Это удивительно, но это так. Среди окончивших музыкальную школу очень мало наркоманов. Это то же правда.

 

Так, что она – человек государственного ума, выполняет большую социальную функцию. И редко среди музыкантов находятся люди с большим общественным государственным сознанием. А она такая. И вот почему-то сейчас собственный начальник Гугули Георгиевны по непонятным причинам ее травит. Потому что по-другому это объяснит нельзя.

 

Пишут в протоколе, что Гугули Георгиевна «самоустранилась от собирания документов на открытие второй части здания школы». Она не могла собирать эти документы, потому что она должна была получить право собственности от департамента строительства. Без этого никакой другой бумаги за 8 месяцев не могла. Как будто они этого не знают.

 

Кстати, присутствовал представитель департамента строительства на этой встрече и он очень четко сказал, что они сдают объекты с основным документом и эти объекты очень социально важные, такие, как роддома, больницы, школы, начинают работать, функционировать, а потом уже, в рабочем порядке собирают и очень длительно, кстати, в течение 1,5-2 лет документы о канализации и так далее. Это практика Москвы. Почему музыкальная школа должна стать исключением? Значит, есть какой-то план, что это здание кому-то другому должно принадлежать.

 

Еще одна очень важная вещь – сейчас, Роспотребнадзор, для того, чтобы дать справку департаменту образования о выдаче лицензии на педагогическую деятельность, затребовал справку от департамента культуры, что департамент культуры, действительно, хочет отдать это здание школе, хотя, оно всегда ей принадлежало. Департамент культуры на сегодняшний день не дает этой справки и все сваливает на Гугули Георгиевну, что она бездействует. И поэтому, Первого сентября школа не будет открыта. Сейчас уже очевидно, что она не будет открыта.

 

Нужно сказать, что очень обидна такая вещь, что написано в этом протоколе, что Гугули Георгиевна «игнорирует» якобы деятельность по восстановлению статуса школы. Это неправда. Какие усилия она затрачивает каждый день – трудно себе представить. Это тот тип людей, который просто исчез из нашей жизни – подвижники, интеллигенты, то, о чем Тихон Шевкунов в своей замечательной книге «Несвятые святые» написал.

 

Да, нет никакого, естественно, культа, нет никакого почитания, но есть глубокое уважение этого человека, потому что, все понимают, что есть белое, а что черное. Есть понимание ее заслуг и значительности ее личности. Нет лидера, нет дела.

 

Мы знаем, что были такие времена, страшные времена террора, когда, не взирая ни на что, деятелей искусств, больших предприятий в области искусства снимали с должности. Например, Станиславский был, практически, интернирован и не мог руководить Художественным театром. Или был закрыт театр Таирова, или был уничтожен театр Мейерхольда. Во-первых, это рана на всей русской культуре незаживающая. Во-вторых, что же мы должны признать, что у нас такие времена дремучие? Как можно эту подвижницу огульно оговаривать и не давать ей работать!

 

В этом протоколе сказано, что сотрудники департамента культуры оперативно реагировали на заявления родителей. Нет. Они никак не реагировали на заявления родителей.

 

Подготовлен был Танеевский конкурс. Очень тщательно. И родители, и дети с большой любовью в этом участвовали, много сил отдали, много надежд посвятили. Не было этого конкурса. Приехали немцы по договору международного и старейшего Мюнстерского университета Германии учиться мастерству исполнительства и звукоизвлечения у русских молодых музыкантов – не дали возможности. Не открыли даже здание школы. В чужой школе проходил концерт.

 

Михаэль фон Альбрехт написал письмо мэру, потому что этот крупнейший западный ученый – сын ученика Танеева и он присутствовал на концертах и он в состоянии оценить музыкальный уровень данной школы. Он должен приехать в октябре получать почетное звание члена Российской Академии Наук. Он хотел подарить вещи, рукописи, ноты, принадлежащие отцу, школе Танеева. А получается, что он «поцелует замок»… И все будет, как говорил Черномырдин – «хотели как лучше, а вышло, как всегда».

 

Положение удручающее. И я должна сказать, что сейчас родители стремятся не отправлять своих детей за границу по определенным причинам, а укоренить здесь. И среди этих родителей люди очень социально организованные. Это не просто «мамы и папы» - домохозяйки. Это другого роды люди, которые понимают, куда идет наше развитие, какие сейчас сложности в стране. Они стараются сейчас найти те учебные заведения, в которых возможно получить настоящее образование. То есть они находят судьбу благоприятную своим детям. Они нашли свою судьбу в этой школе. Там нет никаких поборов, там есть очень высокий уровень, там есть отдача, там полная гласность, там можно присутствовать на занятиях с камерой, воспроизводить все, что было на уроке дома, там замечательная чистота, порядок, там высокий уровень музыкальных инструментов, там потрясающие учебники и программы, там редкие музыкальные инструменты от маримбы до органа, там потрясающее хоровое отделение.

 

И в конце концов, дети живут в том здании, которое «намоленное здание русской классической культуры». Это именно то здание, где Сергей Иванович Танеев преподавал бесплатно, куда приходили Гондельвейзер, Павлиашвили, Метнер, Георг фон Альбрехт, Скрябин, Рахманинов. Он там пестовал этих великих музыкантов. Там их дух. Там продумана экспозиция, посвященная тому периоду, который считается одной из высших точек взлета русской классической культуры. Эту атмосферу ничем не заменить. Нельзя перенести «дом Танеева» в какое-то другое место, как когда-то при Лужкове уже предлагалось перенести памятник Танееву – «дом-памятник» на Проспект Мира в бывший туберкулезный диспансер. Это просто смешно и нелепо.

 

Я должна сказать, что родители не оставят этой проблемы, они механически не переведут детей в соседние школы, потому что это другой уровень. Они будут продолжать борьбу. Среди этих родителей высокие профессионалы – и юристы, и адвокаты, и прокуроры, и художники, и музыканты.

 

Я уже не говорю про то, как относится Московская консерватория к этой школе. Музыкантам нужно воспитывать будущее. Музыкальное искусство – это то специфическое искусство, где первая ступень, самая детская, она и самая главная. Для филологов, например, важен Московский университет, РГГУ и так далее – учреждения, куда человек приходит сформированный, но для музыки важен маленький ребенок. Если этот этап пропущен – музыканта уже быть не может. И многие профессиональные музыканты уповают именно на школу Танеева.

 

Как можно разрушать это наше национальное достояние, которое уже доказало, что оно национальное достояние? Пьер Карден приглашал на открытие своего центра маленьких музыкантов этой школы. Княжна Васильчикова, известнейшая героиня Великой Отечественной Войны, когда ей было 99 лет, приглашала в Германию этих детей. И была колоссальная пресса об этих выступлениях. В конце концов, наши отечественные музеи и разного рода площадки – музей Толстого, музей Скрябина, дом Павла Слободкина и так далее, приглашали детей для концертов, которые проходят с колоссальным успехом. Как мы можем это забыть? С чем же мы останемся?